Стихи и лирика на Я-пою Добавить стих

Как-то люди на Земле устав от горя,
От несчастий, что вершились день за днём,
Обратились к Богу, с Ним как будто споря: 
"Столько созданных нам правил не снесём!

Дай пожить по-человечески нам Боже,
Все законы Ты возьми себе назад…
Сил терпеть всё это дальше невозможно,
Наша жизнь совсем не жизнь, а сущий ад!"

Бог услышал мОльбы: "Что же, раз хотите" 
Он явил свой лик и молвил: "Хорошо!
Завтра вы, законы все мои верните –
И живите с миром – срок раз подошёл!"

И на следующий день от всех народов 
Подъезжал телег бесчисленный обоз,
В них тюки законов, свитки всяких сводов,
Книги с правилами – тот обоз привёз.

И народы хором Богу закричали:
"Всё возьми, Господь назад, что Ты нам дал!"
Бог ответил: "Мне отдайте те скрижали –
Коих десять было, что вам начертал.

Были вписаны они совсем не вами
Мой подарок это вам – вас возлюбя!
Ну а то, что напридумали вы сами –
Мне не нужно – их оставьте для себя".

2014.

Как мне сегодня грустно.

Некому слово сказать.

Я по тебе так скучаю!

Если б могла ты знать.

Письма, звонки, подарки

не утешают меня.

Один я гуляю в парке,

и вспоминаю тебя.

Ты - моя радость земная!

Ты - мой сердечный стон!

Милая, дорогая,

как я безумно влюблён

в глазки твои зелёные,

в улыбку твою и смех.

О, как страдают влюблённые,

если их пары нет

Споём, друзья, простую песню,

Не нужно горечи в словах.

Победу мы ковали вместе,

Нам этот день являлся в снах.

Варшаву брали, взяли Вену,

К ногам лёг город Кенигсберг.

Огромную платили цену,

Кто пол Европы в пыль поверг!

А после взятия Берлина

Шёл на Восток наш эшелон...

Как встретит мать родного сына,

Трофейный пел аккордеон!

Сверкают золотые даты

На чёрной мраморной плите...

Но встали в строй опять солдаты

В своей небесной правоте.

Несут потомки их портреты,

Всё ширится поток людской.

И каждый год гудит планета

Объединённою рекой.

Пройдёмся плотными рядами,

Пройдём на сколько хватит сил.

Мы знали, что Москва за нами,

Помянем тех, кто не дожил.

Сомкнёмся вместе цепью прочной,

Укрытой вечностью времён.

В бессмертье полк уходит ночью

Среди салютов и знамён...

В бессмертье полк уходит ночью

Среди салютов и знамён...

     Когда я в раннем детстве, впервые, увидел картину Рафаэля "Сикстинская мадонна" я показал пальцем на ангелочка с крылышками и посмотрев на взрослых сказал: "Богиник".

     Так меня богиником и прозвали.

     Александр Черняев 03.05.2018.

    Среди публичных людей не очень сильно распространена практика: сначала он ругает власть, а потом перекрашивается с успехом для себя. У этой практики есть и более подлый вариант: ругая власть он приобретает популярность, создает себе паблисити, а потом перекрашивается в ярого сторонника власти, и создает себе уже просперити.

    Представители этой лицемерной породы в большом количестве появились в России на закате власти коммунистов. При коммунистах большинство было атеистами, но когда власть зашаталась из людей этой породы поперла такая религиозность, что они начали выпрыгивать из штанов, чтобы её показать.

    Однако, с властью такие финты могут быть опасны. Перекраситься можно не успеть. Иногда процесс подобного перекрашивания называют по другому: превращением человека в насекомое. И с этим надо торопиться, власть может ненароком и уничтожить.

    Александр Черняев 05.05.2018.

Уходить в неизвестность так страшно

И так забавно!

                                  Забавно…

Чувствуешь какую-то особую нежность

Ко всему на свете…

                                  свете!

Может быть, как-то так,

Просто и беспечно,

Уходили туда, в неизбывность,

Те, кого так любил…

                                   так любил…

Одному тяжело прозябать, зябнуть, стынуть.

Это ведь зяблик поет эту песню…

Если бы ему дать моё ё-сознанье,

Может, тогда и Бог был бы вовсе не нужен…

……………………………………………….нужен!

Письмо написано, но не отправлено,

Оно подписано и так оставлено

На этом ящичке, у этой полочки,

На спинке ящерички, где иголочки

Теряют яблочки с потертым золотом

Судьбы истраченной, любви проколотой.

Что такое жена? Кто такое жена?

Это та, что мною поражена?

Или та, которой я поражен?

Или ночь во мраке и крепкий сон?!

Милости

я не прошу у жизни,

пусть

только цветет по весне

жимолость.

Пусть

только протянута будет ладонь

милостиво.

А на ладони три ягодки:

юности

дар безмятежный,

вкусный,

и нежной старости

тихий и радостный праздник…

Осталась

только одна

ягодка в горсти…

Это тебе, мой друг,

самая малость!..

Не грусти обо мне

и

прости!

Строка к строке, листок к листку –

Растет загадочное зданье

Поэзии. Ее ростку

Не в раз придумаешь названье.

И, опускаясь в глубину

Благословенного теченья,

Поэт взметает звезд волну,

Чтобы изобразить волненье…

Но то, чему названья нет,

Молчит, как путник запоздалый…

И разбивается сонет

О дискурса крутые скалы.

Как в море высится прибой,

Раскручивая вод движенье,

Так и восходит над тобой,

Поэт, поэтика мгновенья!

И, доверяясь облакам,

Ты нервно куришь папиросы

И запускаешь к небесам,

Как шарики, свои вопросы.

- Зачем восторженных харит

Поет обманчивая лира?

Ведь никогда не измени́т

Струна несовершенство мира?

- Зачем надежды корабли

Вести по воле провиденья

К брегам неведомой земли,

Не ожидая возвращенья?

Не лучше ль в гавань спрятать их,

Чтоб знать заране час и тему?

Чтоб каждый день, как новый стих,

Рождался, чтобы встать в поэму?

Exegi monumentum sum…

Horatius

При мне лишь кот, собака, шпага

да философский аргумент

в защиту прошлого. Бедняга!

– Уou have erected monument…

Так много жизни, сил и света

служенью муз посвящено,

что не осталось у поэта

деньжат на крепкое вино!

Продать бы шпагу, но, ей-богу,

кому она сейчас нужна?

В России, как всегда, в итоге

грядут иные времена,

подлей, безжалостней люмбаго…

А вдоль пегасова пути

все продается, кроме шпаги

и водки после двадцати!

Усталый пес мне руку лижет…

И предлагает не курить

госдума с Лермонтовым иже,

чтобы до пенсии дожить,

увидеть нанотехнологий

неопалимую свечу,

узнать: растут откуда ноги

у нашей сборной по мячу?

Все так, но прошлое остыло.

Осталось лишь без суеты,

облокотившись на перила,

с котом беседовать на «Ты»!

И посреди античных схолий

признать, что некуда идти,

что надо вспоминать глаголы,

которых несть произнести,

что должно не вопить в пустыне,

а на мансарде без затей

гонять вульгарною латынью

от монумента голубей.

Не говорить прощальных тихих слов,

Не закрываться в сумрачном молчаньи,

Пред гробом сочиняя покаянье,

А лишь поправить у чела покров,

Как у ребенка сбитые пеленки,

И с нежностью следить, едва дыша,

За тем, как встречь еще одна душа

Взлетает прямо к Богу на коленки.

Наша ЖИзнь не роман – оЖИДанья, вокзалы и встРЕЧИ

Или встРЕЧИ в вокзалах, кОТорых приХОДится ЖДать.

Если ЖИзнь – это текст, то его нарратив БЕСконечен,

Потому что уж точно не нам эту кнИГУ писать! …и читать…

Наша ЖИзнь - это сон: из провинции двИЖЕмся в лето,

ПроЕзЖаем ВоронЕЖ, кОТорый ниКАК не дОГНатЬ.

В сонных уЛИЦАХ ЧУДятся шеПОТЫ бывших ОПАЛьных поЭТОв,

Ветром сшИТЫе лИстьЯ зачем-то напомИнают тетрАДь.

Наша ЖИзнь – это спИСКИ изъятых указом из БИБЛИОтеки

НеПРОЧтенных стИХов, РАЗлетеВшихСЯ в сУМРАК и пАДь…

Или наши сЛОВА? Или сЛАВА слОВЕС неЖИВых чЕЛОвеков?

Или ПОШЛАя НАДпись: «В гостинице Не УМирать!»?

Из поколенья, обреченного

 На Мир, на Май, на Равный Труд,

 Не много выросло "ученых",

 Осознающий свой "статут".

 И, прочитав жизнь по учебникам,

 Они их сдали на утиль...

 Но, может, дело не в ученье,

А в том, что был неверный стиль?

[1]

                                                 А чья это земля? Быть может, этих зайцев и оленей

                                                 Или слепого волка?

Наливается кровью

Обожженный закат…

В колыбель к изголовью

Вновь ракеты летят.

Вновь на ссадине века

Баррикады из тел…

Человек человеку

Гибель шлет сквозь прицел.

Из протоков на стрежень

Гонит мин воронье

И окопами режет

Караваи жнивья.

Ставит стяги и дзоты,

Как венки на кровать…

Только что же ты? Кто ты,

Чтобы здесь умирать?

Для чего ты стреляешь

Беженцев-лебедей?

Почему ты считаешь

Эту землю своей???

Как же звери из чащи?

Муравейника дом,

Посеченный на части

Пограничным столбом?

Там, на угольных шахтах

Трупы белок-летяг,

Вдоль разбитого тракта –

Кровь лосей-работяг,

Здесь лежит «разведгруппа»

Пожилых воробьев...

С кем им меряться, глупым,

Демаркацией слов?

Лишь таксисты-вороны

Смеют сунуть свой нос

За кольцо обороны,

На сожженный блокпост!..

[1] это из 103 псалма: молитва об угнетённых, возлагающих на бога свою надежду на спасение

Душа, отстрадав, улетает на небо, к далекой звезде,

Чтоб в сонме комет по вселенским орбитам кружиться

И истинный смысл постигать в ослепительной темноте

Движенья миров бесконечных и сретенья фраз на границе

Сознания.

                        Ветрено.

День начинает отсчет

Бозонами Бога на нитях седых филаментов…

И время качается в войдах[1], и вечность течет

Сквозь пальцы, сквозь мысли, сквозь души как пестрая лента.

Нет боли, нет воли, и Дух отвыкает от слов,

Бездомный, свободный для рейнольдсоновских турбуленций.

И шепот реликтовый ныне умолкших миров

Ему заглушает родильные крики младенца

И шорох листвы,

                                   И дождение капель росы,

И свисты ракет, зависающих над Краматорском.

Лишь в памяти вспышками в свете сверхновой звезды –

Река на рубежье, высокие травы в излучине Томьской.[2]

Там бродят стада, оставляя в песочнице блюдца копыт,

Которые дождь до краев наполняет таинственным зельем,

Там холод с черемух спускается в заводь ракит,

Клешнями туманности Рака разбрызгивая эпителий

По Via Lactea.[3]

                                   Все сходится в этой гармонии сил…

И нечем и незачем плакать пред дальней дорогой,

Просить о прощеньи, просить, чтобы мир нас простил,

И тяжким смиреньем своим перед смертью подначивать Бога.

[1] Это не опечатка, а обозначение больших пустот в космосе.

[2] От названия реки Томь.

[3] Это латинское название Млечного Пути.

                И кто-то там мелькает в свете лунном...

                                                                     А.Фет

Бог ли нас убивает иль сами мы умираем,

Вспыхнув, как спички, в ночи?

Как он, невидимый снайпер, нас выбирает:

По зрачку сигареты,

                                 по дуновению флейты,

                                                                       по вздоху свечи?

Видит нас сквозь стены,

                                         сквозь крыши,

                                                              сквозь металлический кожух

Наших машин,

Слышит в скрипении мачт,

                                             в качании горных вершин

Дрожь нашей кожи?

Что же

тогда

НЕ УБИЙ?!?

Если б стал я президентом,
Так сказать, страны главой,
Первым делом  бы агентам
США устроил бой.
Просочилась, вместе с Борей,
В наши власти эта мразь,
И, конечно б, мораторий
Аннулировал  на казнь.

Ой, как кстати гильотинки
И Чубайсу, и Лужку!
Но позвольте, и в глубинке
Рыльца многие в пушку!
Ведь коррупция, подкупность –
Червоточин русских мать,
С ней поэтому беззубость
Близоруко проявлять.

Страсть к богатству и к успеху
Нам внушалась много лет,
Что бороться с ней не к спеху
Оснований думать нет,
Чувства низменные греет
Эта тварь у работяг
И списать всё на евреев –
Откровенный наивняк!

О цепях и растеряшах
Карло Маркс когда писал,
Не имел в виду он наших
Меркантильных загребал,
Чтобы стало это стадо
Пролетарским на все сто,
Провести сплошную надо
Конфискацию авто.

Не для наших разговоры
О «не роскоши» людей,
И «Тойоты», и «Запоры»
Лишь для жоп и для ****ей! 
Сколько слёз, мольбы и стрессов!
Но концепция мудра:
Вместо белых «Мерседесов» -
Тягачи и трактора.

Расплодились, как поганки,
Исказили вид страны
Рестораны, биржи, банки…
На хрена они нужны?
Полстраны торчит в торговле,
Четверть – офисный планктон,
А работающий в поле
В Книгу Красную внесён.

Вмиг мои б скупили фотки,
Превратил бы я когда
В пролетарские слободки
Паразиты-города.
Ликвидировав Госдуму,
Увеличив статус сёл,
Я о будущем бы думал,
А не «лишь бы день прошёл!»

Нашим ветряным дурёхам
Я б сказал примерно так:
- Не иметь детишек – плохо,
Многодетной быть – ништяк,
Надо, девки, размножаться,
Нежелающих – под суд!
А то чурки и китайцы
Нас количеством возьмут.

Превратилась божья вера
В клоунаду -  моде дань;
А священники, к примеру,
Все развратники и пьянь.
Ну скажите, не фиглярство
Клубы геев освящать?
Так что храм от государства
Отделил бы я опять!

Как комично у ООНа
Заиграют желвачки!
Уберу я из закона
И лазейки, и крючки.
Дармоеды-адвокаты,
Всё свободы вашей для!
Ждут вас фермы, комбинаты,
Шахты, фабрики, поля!

И ещё, друзья, замечу,
(В том причины многих бед),
Что морально нас калечат
«В мир окно» и Интернет,
Так что с мусорною ямой
Я покончу мировой,
А ТВ одной программой
Ограничу нецветной.

Мы великие таланты,
Обожать нам не с руки
Мебель, золото, брильянты,
Натяжные потолки.
В буржуазном плавать шарме
Русским людям не резон,
Кто физически в казарме,
Тот душой – Наполеон!

При игрушечных затратах,
Постарайтесь оценить,
Государство без богатых
И без денег, может бы
Я, своё возвысив имя, 
Вам построю на века,
Только вот, руками чьими,
Не могу сказать пока.

Так что пусть в России будет
Эталоном паразит,
Не созрели видно люди.
Вам пока что не грозит,
Господа, братва и дамы
Глубина сибирских руд,
Потому что даже в замы
Маргиналов не берут.

                                    09. 08. 13.