Стихи и лирика на Я-пою Добавить стих

ПРОЛОГ. ГОРОД САНКТ - ПЕТЕРБУРГ. НАЧАЛО XIX ВЕКА.

Давно над далью облака темнели,

грачи летели в дымке колдовской
и небо, словно в северной метели,

легло на плечи шалью городской

Луна светила в скверности осенней,

пронзая светом, город центральный.

И в час ночной на улице "Весенней",

романс играл артист гениальный.[1]

ГЛАВА ПЕРВАЯ
 

Она бродила в тёмном переулке,

смахнув с очей прозрачную вуаль.

И он: играл в осеннем Петербурге,

пролив по нотам светлую печаль.

Струилась в парке лунная соната,

и лился по округе польский вальс.

Играл он, после позднего заката,

и в саду напевал ночной романс:

РОМАНС ПИАНИСТА

Пусть в городе печалится Россия,

и ветер клонит в полюшке полынь.

Но в памяти светло с Анастасией,

что в душе греет сладкую теплынь.

Мерцает месяц в драгоценной меди,

и дремлют листья на сырой земле.

Вернись ко мне, о, городская леди?!

и в пёстром платье, о, явись ко мне.[2]

ГЛАВА ВТОРАЯ

Едва, вдохнув запах северной Невы,

печаль бродила вьюгой листопадной.

Она, блеснув, в дымке тайной синевы,

простилась с ним на улице "Парадной".

Листали клавиши конверт печальный,

лаская в сердце, снова, ночную страсть.

Летели письма на портрет случайный,

они смогли любовь, навсегда, украсть?!

РОМАНС ПИАНИСТА

Пусть в городе печалится Россия,

и ветер клонит в полюшке полынь.

Но в памяти светло с Анастасией,

что в душе греет сладкую теплынь.

Мерцает месяц в драгоценной меди,

и дремлют листья на сырой земле.

Вернись ко мне, о, городская леди?!

и в пёстром платье, о, явись ко мне.

ЭПИЛОГ. ГОРОД ВАРШАВА, ПОЛЬША. НАЧАЛО XIX ВЕКА.

Он, покинув, давно, свои гастроли;

афиш не видел на бульваре больше.

Он, уехав, один в сердечной боли,

опять горюет на проспекте в Польше

В вечерней серенаде вьюг осенних,

где плачет гроздью красная калина.

Он верил, Петербург его весенний,

услышит снова звуки пианино?!

[1] Польский пианист, который приехал на гастроли в город Санкт - Петербург.

[2] Романс, который исполнил польским пианист в городе Санкт - Петербурге.

Глава первая

Вечер. Российская империя. Начало XIX века.

Метель сверкает тучей небесной,

и тройка скачет по дороге длинной.

Не спит Татьяна ночью воскресной,

и горько плачет о любви старинной.

Не спит Татьяна в светлой лачуге,

и смотрит в небо на туман морозный.

Андрей несётся к верной супруге,

и тройка мчится по дороге звёздной.

Глава вторая

Рассвет. Российская империя. Начало XIX века.

Алмаз румянит северный Иртыш;

лазурью светится дальний Восток.

Рассвет волнует ласково камыш,

и снегом пахнем родной хуторок.

Лучи струят хрусталь по поляне;

туман клубится над полем русским.

Андрей приехал к милой Татьяне,

и душа мается в сердце грустном.

Трёхцветный флаг России,

И сверху белый цвет,

А в середине синий,

Красивей флага нет.

А снизу флаг наш красный,

Он как людская кровь.

Российский флаг прекрасный,

Им восхищаюсь вновь.

А в верхней части флага

Российские снега,

Как белая бумага,

Как зимняя тайга.

А в середине флага

Рек русских синева.

Ну, а внизу отвага,

И Родина жива.

Низ флага в красном цвете,

Он, как людская кровь.

За Родину в ответе

Народная любовь.

Александр Черняев 09.08.2021.

Полнеба сжёг, дотлел закат
у голубиного крыла,
а там, где плыли облака,
звезда кувшинкой зацвела.

До блеска ржавую луну
начистят веточки берёз,
твой взгляд и шёпот нам вернут
былые чувства, радость грёз.

И ветерок ночной игрив -
целует яблоню в плечо,
мы время падающих слив
порой счастливой наречём.

Оставь во-первых, во-вторых -
найдётся повод для нытья...
и у души нет выходных
в круговороте бытия.

Валерий Мазманян

В этом году 
Месяцы врут
Лето 
Вдруг настало так рано 
Чья-то шутка 
Издевкой
Злая 
Честная телеграмма
Поверь

Полоса пуста 
Не считай до до ста 
Два
Белые самолёты 
Танцуют
Рисуют ли
Линии 
В небе куда ты кто я
Теперь

Ch
И как прежде но заново
Не отвертеться
Поднимается зарево
Над немыми подъездами

Это солнечный ветер
Безрассудности флаг
Не спускать
Знать лишь как ты и с кем ты
Променять ночь на утро
И ждать

Это бездна отчаянья
Совершенно труба
Но до дна
Нырнет гордая чайка
Чтоб остаться с тобой
Навсегда

***

Замкнутый круг
Обещаний и рук
Рвать
Бьются хлопают крылья
За горизонт
Снова собой
Стать
Мне достаточно силы
Для “нет”

Да признать пора
Вся моя игра
Дым
Чертов моноспектакль
Обернусь уйти 
Вдруг опять хлопки
Слышны
В тихом зрительном зале
Вы мне?

Ch
И как прежде но заново
Не отвертеться
Поднимается зарево
Над немыми подъездами

Это солнечный ветер
Безрассудности флаг
Не спускать
Знать лишь как ты и с кем ты
Променять ночь на утро
И ждать 

Это бездна отчаянья
Совершенно труба
Но до дна
Нырнет гордая чайка
Чтоб остаться с тобой
Навсегда

В поля цветущие пойду,

Полынь - траву я там найду.

Нарву букет, сплету венок,

Вдохну той горечи глоток.

Припев

Гори, гори полынь трава.

Пищи, как мокрые дрова.

И с дымом горечи твоей   

Уходит боль души моей.

Полынь на пояс повяжу.

Лесными тропкам брожу.

И шёпот ветра, пенье птах

Стирают беды мои в прах.

Припев

Гори, гори полынь трава.

Пищи, как мокрые дрова.

И с дымом горечи твоей   

Уходит боль души моей.

Свечу церковную зажгу,

Слова заветные скажу.       

В огне полынь-трава сгорит,

Моё сердечко отболит.

Припев

Гори, гори полынь трава.

Пищи, как мокрые дрова.

И с дымом горечи твоей   

Уходит боль души моей.

Это дождь, это дождь, это дождь стучит по окнам,
Это лист, это лист, это лист летит по ветру.
Позову, позову – не оглянешься на оклик.
И уйдешь, и уйдешь в горизонт былого лета.

Это боль, это боль, это боль сжимает сердце,
Это тень, это тень – удлиняет расстоянья.
Никуда, никуда, никуда душе не деться –
Только в дождь, только в дождь золотой воспоминанья.

ПРИПЕВ:
Золото дождя, ты под сень пусти!
Ветер мир разъял, нити струй скрестил.
Не продлить пути
Наши никогда.
Золото в горсти –
Вода.

Это в звук, это в звук, это в звук дробится время,
И за ним, и за ним, и за ним мне не угнаться.
Не забыть, не забыть остановленных мгновений,
Что в ночи, что в ночи в мои сны теперь стучаться.

Никогда, никогда, никогда не повторится
Наших встреч, наших встреч переполненная радость.
Навсегда, навсегда перевёрнута страница,
И в дождях, и в дождях золотых остался август.
ПРИПЕВ.

(композитор музыку написал https://ya-poyu.ru/song/61139 Ищу исполнителя)

Со мною рядом Ваша тень
В мечтах моих, в уме, во сне,
И не свободен даже день, –
Забыться не могу в вине.

– Сударыня, я Вас люблю,
Сложу у ног богатства мир.
Вам признаюсь не во хмелю:
Вы – мой единственный кумир!

Любить другой не смог бы так,
Вы – фантастический цветок,
Живая, мёртвая вода,
Но не остынет мой восторг.

Не призрак я и не слуга,
Стремлюсь к соединению.
Не будьте Вы со мной строга,
Скажите нет сомнению!

Чем вызван бред пленительных услад? –
В них есть цветы, вино и ложе.
Как изощрённо этот пыток ряд
Меня мажорностью тревожит.

Порыв любви, надежда и печаль,
Как волны, блики океана.
Вуаль, слегка упавшая с плеча,
Манит меня, как донжуана.

Мучительна безмерность страсти в нём,
Желания нетерпеливы,
Но холодом дохнув, а не огнём,
Ты отвергаешь все порывы.

О, разум, бред скорее успокой,
Я не любим, но не хочу другой.

Увы, порой в смятеньи справедливость,
Когда её в обмане обвиняет ложь,
Но отнесётся к ней она брезгливо
И скажет лжи: «Меня неправдой не сожжешь!

Свою плетёшь напрасно паутину,
Ведь ею не прикрыть чудовищный позор,
А я в забвении людей не сгину,
Тебя же выметут, как неразумный сор.

Готова даровать тебе прощенье,
Чтоб чистою струёй омыло бы тебя.
Немало разожгла ты зла поленьев
От ненависти, зависти, меня губя.

Почувствуй, наконец, любви дыханье!
И возлюби его, как мощный оберег.
Не нужен более укус пираньи,
Он величает смерть, круша любви ковчег!»

 Червонец нам,  сайт - не подросток.
 А  юноша в расцвете лет
 Его растить на так-то просто,
 Чтоб он в истории оставил след.
 
 Всё начиналось с обычной,  "дворовой"
 Душа звенела под гитарный бой.
 С годами опыт обрели, сноровку,
 Добавить можем аранжировку.
 
 Мы обещаем   развиваться,
 У нас отличный контингент.
 Всем  жанрам надо  уживаться,
 В почёте будет каждый инструмент.
 
 Всё начиналось с обычной,  "дворовой"
 Душа звенела под гитарный бой.
 С годами опыт обрели, сноровку,
 Добавить можем аранжировку.

Мои слова со мной наедине,

И я не знаю что ответить,

Когда во мне заводят хоровод

Все эти

Старые, затёртые до дыр

Надежды и сомненья.

Этой цепью мой опутан мир.

Рвутся звенья.

Мои слова со мной наедине,

И я играю с ними.

Слышу, как они звенят во мне

Цепями золотыми.

Шёлковые вяжут кружева

И вырезают руны.

Рвутся во мне, словно тетива,

Словно струны.

Слово,

            как пуля, –

                               трассирующее,

                                                         разрывное,

подобное кем-то

                             над крышами зажжённой звезде.

Брешь пробивая

                            в окаменевшем слое,

Маяк зажигался

                            светить всегда и везде.

Строки слагались

                              во всяческой жизни гимны,

петь

        во весь голос

                               через хребты веков.

Знала и Лиля,

                        и прочие дивные дивы,

как по судьбе

                       левым маршем

                                                 прошлась любовь.

Стоило яро пылать

                                 и писать

                                                про это.

Стоило жить и работать

                                         в тот смутный час.

Но

     товарищ маузер

                                с сердцем поэта

вытворил то,

                      что Амур вытворял не раз.

Мир огромный

                          огромлен

                                          неистовой лирикой.

Лозунги новых плакатов

                                          на старой стене.

Маяк погашен

                         самодуэльной выходкой,

но только

                 не для меня,

                                      но не во мне.

На… -доело играть в поэта,

Надоело себя разматывать,

Как клубочек за нить, что вдета

В ту иглу, что бежит по канавке

Поцарапанного винила,

Заедая на полуфразе.

То ли совесть во лжи винила,

То ли стал я стихами грязен.

Надоело кичиться рифмой,

Возвышать себя самообманно,

Утолять голод музы мнимой,

Да собою, по ложечке чайной.

Предо мной на четыре стороны

Расстелилась дорога скатертью,

Новых поприщ поля не ораны…

Так уйду я, к такой-то матери!

Кто-то без имени и без лица

Нас направляет к началу конца.

Это дух времени скрежещет зубами.

Смотрим, и не узнаём себя сами.

Серый поток человеческой массы –

Лиц больше нет, есть только маски.

Чёрные всюду и белые краски,

Строем щиты, дубинки и каски.

И невозможно жить без опаски:

Нас обучают дышать по указке.

Тут не помогут былые отмазки.

Лиц больше нет, есть только маски.

Стадо как стадо, мне всё равно.

В душах разброд и шатание. Но

Лишь осознал – и мороз по коже:

Я один из них. Не волнуйся, ты тоже.

Серый поток человеческой массы –

Лиц больше нет, есть только маски.

Строем щиты, дубинки и каски

Нас обучают дышать по указке.

Всё будто в страшной сумрачной сказке,

Без хэппи-энда в жуткой развязке.

Лишь чёрно-белые книжки-раскраски.

Лиц больше нет, есть только маски.

Ничего уже не греет –

Ни любовь, ни чай, ни водка.

Дождь и слякоть две недели –

Офигенная погодка.

Да за завтраком с экрана

Наедаешься сполна

Веселухи и кошмаров,

Пропаганды и говна.

Но где это, с кем это, если не со мной?

Кажется, катится мимо. Ну и ладно!

Тихо напомни мне, что я ещё живой.

И, если это так, уведи меня обратно.

Не сбываются желанья,

Не меняются привычки,

Убивает ожиданье.

Всё в порядке, всё отлично!

И стараюсь, устремляюсь

До заветной высоты.

Забавляют эти старые

Наивные понты.

Но где это, с кем это, если не со мной?

Кажется, катится мимо. Ну и ладно!

Снова напомни мне, что я ещё живой.

И, если это так, уведи меня обратно.

Но где это, с кем это, если не со мной?

Кажется, сложится всё невероятно.

Просто запомни, что я ещё живой!

Если же не так, значит, нет пути обратно.

Самое первое, самое важное

Слово, что было сказано мной –

Мама. Своя, знаю, есть ведь у каждого,

Только не всем повезло, как с тобой.

Так уж судилось, так уж досталось:

Святая забота, нелегкая роль.

Рожденьем своим я принёс тебе радость.

Прости, что теперь причиняю и боль!

Пути моего ты – исток и основа.

Кем бы я был, ты другой окажись?

Мама – простое короткое слово,

Но в нём умещается целая жизнь.

Я иду налегке, позади километры

И старых сомнений разорванный круг.

Провожают меня легкокрылые ветры,

И каждый – попутный, и каждый – мне друг.

Так иду не спеша, никуда опоздавший.

На душе – то тревога, то мир и покой.

И дорога уводит всё дальше и дальше,

От начала начал устремляясь рекой.

Дорога вдаль и вдаль идёт,

И не кончается как будто.

Я точно знаю наперёд:

Там только жизнь, там только чудо.

Дорога вдаль и вдаль идёт,

И Небеса – путеводитель.

На благо всё, что принесёт

Моя дорога – мой учитель.

Я иду налегке, позади уже годы –

Бессонные ночи, беспечные дни.

Кружат голову грёзы и запах свободы.

И пугают ожоги, но так манят огни.

А забота моя: с души камни снимая,

Оставлять вдоль дороги, как отметки пути.

Порой оступлюсь, но себя убеждаю

Отдышаться немного и дальше идти.

Дорога вдаль и вдаль идёт,

И не кончается как будто.

Я точно знаю наперёд:

Там только жизнь, там только чудо.

Дорога вдаль и вдаль идёт,

И Небеса – путеводитель.

На благо всё, что принесёт

Моя дорога – мой учитель.