Стихи и лирика на Я-пою Добавить стих

Меня случай привёл в сельский мир тишины,

В первозданность лугов и лесов.

Здесь турбин самолётов не слышны шумы .

Это мир для любви и стихов.

Я дышал ароматом цветов полевых,

Шел оврагом со мной березняк,

Пошептался он с ветром и вскоре затих,

А дорога травой заглушала мой шаг.

Волны ветра травой, что не косят который уж год,

Полевая дорога и в мареве в лес.

Я один в тишине и свободен от дум и забот.

Этот день для меня был ниспослан с небес.

Сама захлопнула я дверцу мышеловки,

Войдя спокойно. Нет пути назад.

Да, прутики у этой клетки тонки,

Но для меня — бетона крепче во сто крат.

Я не одна. И в этом вся причина.

Пусть нет свободы. Мне и не  нужна,

Здесь всё моё, и не гнетёт кручина.

Любовь — свобода, и она ж тюрьма,

Где  нет замков, решеток и охраны,

И сам себе судья и прокурор,

В любви нет ни границы, ни преграды,

А за побег — себе и приговор.

Так иногда любовь свободной птицей

Вдруг залетит и станет ворковать,

А, улетев, оставит, как в темнице,

И сердце долго будет тосковать.

 май,09г.

На чистом небе яркая луна

Волнения, тревоги в душах пробуждает.

Для всех людей из век в век она

Всегда недоброе и страх собой являет.

В чащобах волки, а собаки в деревнях

На яркую луну вдруг взвоют в исступленье.

И остаётся вой в взволнованных сердцах,

И долго вызывает он душевное смятенье.

Так каждый раз при полнолунье мы

В тревожных ожиданьях, в напряженье,

Как будто кто-то изучает нас с луны

Недобрым взглядом да при ярком освещенье.

2013 г.

Летний закатный вечер,

Розовость лёгких туч.

Шаль, набросив на плечи,

Ждёшь, отгоняя грусть.

Веря: сегодня встретишь,

Быстрый услышишь шаг,

Издалека заметишь

Рук долгожданных взмах.

Но ни шагов, ни тени.

Тихая грусть вокруг.

Вот соловьи запели.

Боль от сердечных мук.

Сколько причин перероешь,

Грустные мысли – прочь.

Вряд ли слезами сможешь

Горю помочь.

Выйдешь ли завтра снова?

Шепчет ли сердце – верь?

Или на все засовы

Душу закроешь как дверь?

март, 2014 г.

Вот и всё.

Ушел в небытие,

Чтоб остаться только на пластинке.

Краток срок,

Заложенный в судьбе.

Уж не петь горластой вещей птице.

Видит Бог,

Цеплялся он за жизнь,

Ногти, обрывая в кровь со стоном,

Но сорвался,

Как с обрыва, вниз,

В памяти, оставшись гулким звоном.

Он и колокол,

И вечевой набат,

Он и Благовест,

Как в Светлый праздник.

Он для всех, идущих наугад,

И Хлопуша,

И  сам - Стенька Разин!

Май. 1992 г.

Мы пришли в этот мир

не по собственной воле:

Кто в грехе, кто с любовью иль случай иной,

Кто доволен, кто в скорби

о выпавшей доле,

Кто на ощупь, кто за путеводной звездой.

Кто-то верит в судьбу,

кто-то к ней равнодушен:

День прошёл, слава Богу,

до завтра – живём.

А кто-то тайком

у сил тёмных на службе,

Даже в радость им день, завершившийся злом.

Но пред Богом равны и богатый, и нищий,

Кто удачлив и кто бьётся рыбой об лёд,

А придёт судный день,

и Бог с каждого взыщет:

По добру и грехам он свой суд воздаёт.

2012 г.

Не трогайте душу,

Не трогайте сердце,

Не трогайте, я вас прошу!

Уже не прожить мне лишь с радостной песней.

О прошлом скорблю и грущу.

И новая песня мотивом щемящим

Сегодня со мною в пути,

Но в ней есть аккорды о добром, прекрасном,

Которых мне вряд ли найти.

Без страха и дрожи недобрых предчувствий

Идёт моя жизнь день за днём.

Без праздников бурных и нет серых будней.

И в дружбе с судьбою живём.

Итак, день за днём,

Но я чаще в прошедшем.

С сегодняшним днём по пути

Шагаю попутчиком, шагом неспешным.

Без мыслей, что ждёт впереди.

июнь, 2012 г

Себе

Я открыт для вопросов и танцев.

И не спрятал до времени скуку.

Не считаю ни деньги, ни шансы.

И не жду, что положат мне в руку,

То я должен помочь в школе внуку,

То по силам другим помогаю.

Но одну уяснил я науку:

Быть в движенье, что многим желаю.

В снегопады иду иль по лужам

И один или под руку с кем-то.

Я с бездельем и скукой не дружен,

Мне уныния насморк неведом.

Не гадаю: что будет – не будет.

От судьбы всё равно не ускачешь.

Дай, Бог, утром будильник разбудит,

А быть может, и кто-то заплачет.

янв., 2012 г.

Когда ты погружен  в свою проблему,

Она возникла много лет назад назад,

И доказать ты хочешь теорему,

Чтобы в ней был  глубокий результат.

И вебофсайнсы головы наклонят,

И скопусы загадочно смолчат,

С позором из стекловки не прогонят,

И грант дадут на много лет подряд.

Александр Черняев. 17.11.2019.

Отправился в путь он на поиски Бога
Сын мудрости дух – пилигрим.
Ровесница вечности - света дорога
Прямая лежала пред ним.

По ней он пошёл через мыслепространство,
Меняя как обувь тела.
Желаний и чувств хаотичное царство
Минуя, дорога жила.

В пути он встречал мириады учений.
Ему находился приют
Средь умных речей и причудливых мнений,
Но чувствовал – бога нет тут.

Бежал по дороге он дальше и выше
Вперёд и вперёд и вперёд.
То чудилось, цель не становится ближе,
То думал, окончен поход.

И вот пилигрим видит лестницу света,
По ярким ступенькам идёт.
Внизу остаётся иллюзий планета.
Стал вскоре по грудь небосвод.

Сын мудрости – дух на последней ступени
И лишь пустота впереди.
Он здесь, наверху. Преклоняет колени.
Конец. Нету больше пути.

На финише дух, но и здесь нету Бога.
Всевышнего просит: «Приди!"
Пожалуйста, папа, хотя бы немного,
С ребёнком родным посиди!

Я так долго шёл, я уже на вершине.
Я думал тут встретить тебя,
Но здесь вообще ничего нет в помине.
Я шёл к тебе, Боже любя»

Вдруг он мамин ласковый голос услышал: 
 «Ты, бродишь по дому во сне,
Ведёшь себя, словно из здания вышел,
Как будто есть что-то вовне.

Отца не зови! Он с тобой рядом вечно.
Всевышний не здесь и не там.
Он в доме вселенском своём бесконечном
И сущность любая – он сам» 

В сером городе где небо выцвело
Дождь играет заезженный блюз
Где всё было взаправду и искренне
Ходят об руку память и грусть

Тротуары щербатятся под ноги
Где встречал по дороге домой
Тёплых окон что были так дороги
Не найти над парадной чужой

ch1
 Танцевали вдвоём
 Под июньским дождем
 Струи сквозь
 Ты и я 
 Время неумолимо
 К нам
 Сон сменяется сном
 Мы куда-то идем
 Только врозь
 И себя 
 Заменяем другими
 Там

Загремит и притихнет над Троицким
Обыскавшись расстроенный гром
Двух счастливых безумцев на улицах
Каждый мокнет пол личным зонтом

В сером городе желтые сумерки
Взгляд отводишь немой и чужой
Отпусти не держи меня за руки
Чёрно-белым горит голубой

ch2
 Танцевали вдвоём
 Под июньским дождем
 Струи сквозь
 Ты и я 
 Время неумолимо
 К нам
 Сон сменяется сном
 Мы куда-то идем
 Только врозь
 И себя 
 Заменяем другими
 Там

История – не плитка, не паркет.
В истории не просто след оставить.
Чуть-чуть пожил и всё – тебя уж нет
И не успел ничем себя прославить.

Но можно просто так в неё попасть,
Случайно, не желая и не целясь.
Вот выпадет тебе такая масть
И меж двух дат окажешься, приклеясь.

Подумать надо, как в неё входить.
Сказать ведь могут:  «Гениален он был или
(такое тоже очень может быть)
Какие гады в нашем прошлом наследили?»

Я уникальный, оригинальный
Мужчина с белой бородой.
В мешке огромном несу подарки,
Хотя уже немолодой.

Моя брутальность и пунктуальность
Из года в год всегда в цене.
Столы накрыты. Сверкают ёлки.
И стар и млад все рады мне.

Все поздравляют. Все угощают.
Ну как народу отказать?
Подняв рюмашку, слегка качаясь*,
Спешу шутливый** тост сказать.

Мелькают маски. Всё словно в сказке.
Уже немного*** я хмельной.
Девчонки киски. Девчонки супер.
Потанцевать хотят со мной.

Припев.
В Новый год, в Новый год, в Новый год
Не хочу от людей отставать.
Возле ёлки тряхну стариной.
Эх, гулять, так значит, гулять!
 

Как варианты.
*Всем улыбаясь.
**Прикольный, короткий,  ответный, любимый……
***Немножечко.

Хрупок мой путь скоротечный 
Что не ухаб, то больней 
Я не попутчик, я встречный 
В круге жестоких людей 

Наперекор мудрых мнений, 
Правилам тонкой игры 
Рву паутину сомнений 
Рву, что б успеть до поры 

Той, где в миру ЧЕЛОВЕЧНОМ 
Станут все много добрей 
Где не придётся быть встречным 
В круге жестоких людей

5 декабря 1941 г. Москва…

                           В годы Великой Отечественной войны, 5 декабря 1941 г., была основная битва с немецко-фашистскими захватчиками под Москвой, с которой и начался разгром фашистской Германии.

Раздувши зоб в Европе от побед,

 Германия нарисовала метку

 И на Москве,

                           планируя обед,

 Когда её проглотит как таблетку.

 Уже был виден кованый сапог…

 Германия спружинила ресурсы,

 Мечтая слышать топот своих ног

 И у Кремля, и далее – по курсу!

 Был первый миллион из наших тел

 Уложен ею в наци-мясорубку.

 И каждый из захватчиков хотел

 Припасть с победой к рыцарскому кубку.

 Но русский дух всегда у нас витал

 (О чём доносят летописи факты), -

 Дал по зубам - таблетка изо рта!

 И года три осталось до инфаркта!

За ветром палых листьев свита,

мы что-то друг от друга ждём,

а память прошлого размыта

осенним проливным дождём.

Уже сентябрь отлил из бронзы

верхушки клёнов и берёз,

для оправданий слишком поздно,

и время не пришло для слёз.

К чему чернить что было белым -

не так грехи и велики,

идут по голубому небу

в зеркальных лужах двойники.

Душа с листвой вспорхнула палой...

а ты судьбою назови,

что осень ранняя совпала 

вдруг с увяданием любви.

У ВЕЧНОГО ОГНЯ

Вьётся пламя над могилой вечной,

за́бранной в пок`аянный гранит.

Втуне здесь не произносят речи,

Только память молча говорит.

Пламя

       сбоку ветерок толкает, -

Шелестят, срываясь, язычки.

То трепещут души. Улетают,

чтобы   т а м  сказать: «Меня сочти!».

Миллионы сквозь десятилетья

павших душ, забвение гоня,

рвутся ввысь.

За всё теперь в ответе

кто склонён у Вечного Огня.

Выстрел

    Мне подвернулась удача. Театральный режиссёр пригласила меня в свой спектакль о гражданской войне, где я должен был спеть свою песню аккомпанируя себе на гитаре. Песня должна была быть новой, романтической и о гражданской войне. Написать такую песню было сложно. Режиссёрша была придирчива и по её просьбам песню пришлось несколько раз переделывать.

    Итак, я вышел на сцену. Яркий свет прожектора ударил в лицо. Хорошо, что я к песне написал гитарное вступление, чтобы оно помогало погрузиться в тональность. И, поэтому, под светом прожектора я сначала сыграл на гитаре вступление и только после этого запел:

    Далёкий зимний лес суров и чёрен.

    Враждебно притаился с двух сторон.

    А в поле на берёзе чёрный ворон

    Предвидя бой был в думы погружен.

    Всё время слышу цокот по дубравам,

    Всё время вижу сабель мёртвый звон.

    Я точно помню на плече кровавом

    Казацкой саблей срубленный погон.

    Мне часто снится, как вороньи крылья

    С бойцов убитых разметают снег.

    Война для птиц источник изобилья,

    И ворон прожил очень долгий век.

    Я понимаю ворон знает много.

    Он много видел на закате дня.

    Какая в жизни ждёт меня дорога

    Он точно знает глядя на меня.

    После моего пения прожектор резко высветил главного героя, который выкрикнув патриотический лозунг, выразительно поднял правую руку и замер.

    Пауза затянулась. Я, стоя на сцене, увидел, как режиссёрша несётся вверх по лестнице зрительного зала, где сидит звукорежиссёр, и громким шепотом напрягая все связки, кричит: "Выстрел".

    Звукорежиссёр видимо заснул и пауза затянулась. Я стоял в тени, передо мной был включённый микрофон, и я решил спасти ситуацию. Я в микрофон губами и пальцем симитировал выстрел.

    Имитация звука выстрела оказалась настолько удачной, что зрители поверили в мой выстрел, а главный герой упал гораздо более картинно, чем это предполагалось. Прожектор освещал неподвижное тело главного героя, которое лежало на сцене лицом вниз. Вдруг раздался выстрел уже от звукорежиссёра. Видимо он проснулся. Руки главного героя были раскинуты в стороны, поэтому приподняться на них он не мог, в отреагировать на выстрел звукорежиссёра было надо, уж коли он прозвучал. Дергать ногами было тоже неудобно, и главный герой довольно выразительно дёрнулся  задом. Зрительный зал потонул в хохоте. Хохот не стихал несколько секунд и потом потихоньку стал слабеть.

    Ни на какое телевидение спектакль не попал и карьера режиссёрши закончилась этим спектаклем.

    Александр Черняев. 26.08.2019.

Элегия садового костра

Над садовым костром нитки дымные вьются,

За садовым столом собрались все друзья.

Мы сидим и молчим. Листья падают в блюдце.

Молча любят сильнее - всегда без вранья!

Вальс в осеннем саду - листьев, дыма и ветра.

Козин тенором нам в патефоне поёт.

То ли дым… То ль слеза прочищает нам веки,

Намекая, что чей-то наступит черёд…

«Время лечит» не нас. Мы уходим без жестов

Вдалеке от друзей и в ногах городов.

И в саду за столом прибавляется места.

Чарку малую пьём без торжественных слов.

Наши песни о жизни давно перепеты,

И другие слова наши внуки поют.

Но хотя бы раз в год вспоминают газеты

Нашей ратной работы Победный Салют.

Мы сидим и молчим. Хвойный запах из леса,

И крадётся в низинке прозрачный туман.

Вот упало последнее яблоко с треском, -

У осеннего платья качнуло волан.

Всем привет.... Друзья, кто сможет спеть эти две песни.... Буду очень благодарен! Все успехов и удач!

ГИМАЛАЙСКИЙ ГАМБИТ

На хребет с Тибета путь открыт,
На южном склоне мощный снегопад.
Мы гималайский приняли гамбит
И нет теперь дороги нам назад.

По центру северной стены
В тисках безумной тишины
Путь усложняет ночью пройденный циклон.
Высотный лагерь 7.500, (семь пятьсот)
Пока что нам чуть-чуть везёт,
Раскрыл объятия бездонный небосклон.

Восемь тысяч с гаком позади,
Пора вершину брать на абордаж.
Мы тут уже почти на полпути,
И нам никак нельзя терять кураж.

На запредельной высоте
Отдался ты своей мечте...
Что умный гору обойдёт, зря говорят.
Удачи и погоды нам,
Всё остальное пополам,
Погода шепчет, только камни вниз летят.

Шаг за шагом, метр за метром вверх,
Ещё чуть-чуть и будет полпути.
На предвершинной башне вечный снег,
Ему отсюда некуда идти.

Свели вничью мы тот гамбит,
Никто в "сраженьи" не убит,
Мы победили там себя и были рады.
Вершина не сломала нас,
Её достигли через час
И это самая достойная награда!

Гора пыталась нам внушить,
Что может с миром отпустить,
Ну, а кому-то подарить его бессмертье.
Мы прикоснулись к пустоте,
Со всем почтеньем к высоте
И с миром вниз спустились все из зоны смерти.

НА ВЕРШИНУ ЧЁРНОГО ВЕЛИКАНА

Чудаков всегда везде хватает,
Сходят все по-разному с ума.
Всё что в жизни нас не убивает
Делает сильнее и весьма.
Мы уходим в горы из комфорта,
Нам не климат в тесных городах,
Тянет в суету аэропортов
Шум лавин и камнепад в горах.

Насладились мы покоем,
Будем брать вершину с боем,
Перед нами Чёрный великан!
Мокрый снег и сильный ветер,
Мы выходим на рассвете,
Только не настиг бы ураган.

Вот уже провешены верёвки,
Шире и прозрачней горизонт.
Мы ползём, как божии коровки,
А гора стоит, как мастодонт.
Двое суток рвёмся к поднебесью,
Стороной лавина вниз прошла.
Здесь впервые я услышал песню
Про жену французского посла**.

Шаг за шагом, вдох за вдохом,
На вершину шпарим пёхом,
Мы идём в сверкающем плену.
Вышли на заветный гребень,
Я немного суеверен,
Жив останусь, - всем долги верну.

Мы уходим в горы из комфорта,
Нам не климат в тесных городах,
Тянет в суету аэропортов
Шум лавин и камнепад в горах.
Мы насквозь проткнули поднебесье
Где то там лавина вниз ушла.
Здесь впервые я услышал песню
Про жену французского посла.

*Мака;лу[2] (кит. ;;;;,M;k;l; Sh;n — «Чёрный великан») (8485 м) — пятый по высоте восьмитысячник мира. Расположен в восточной части хребта Махалангур-Гимал, в центральных Гималаях, на границе Непала с Китаем (Тибетский автономный район).
** Песня Александра Городницкого "Жена французского посла"