Моя, хоть, память не крепка,
Но, помню сказ про Колобка,
А как не помнить, мне ж отец его читал,
И, вспоминая жизнь свою,
Я под гитару вам спою,
Про то как кончил я, и как я начинал.
Отец лупил меня ремнем,
Солдатской пряжкою, причём,
Болел мой зад, а злость копилась на душе.
Мне шел четырнадцатый год,
И эту злобу в вечер тот,
Сорвал я на вооруженном грабеже.
И был этап, и был конвой,
Две "малолетки" за спиной,
Оставил дом я, как в той сказке Колобок.
А, за этапом - вновь этап,
Но я ушел из цепких лап,
Волков позорных, не дотягивая срок.
Давал "Гастроли" по стране,
Бывал с баблом, бывал на дне,
Но, за свободу я бы глотку перегрыз,
Работал с толком, не борзел,
И на гитаре песни пел,
Но, вот, однажды, мои струны порвались.
"Волчицу" встретил, на беду,
Я в ботаническом саду,
В тот раз следил за модным фраером одним,
И тут увидел я её,
И сердце рухнуло моё,
Как труп в колодец, с эхом падает с глухим.
Забыл про фраера тотчас,
И на неё взглянул анфас,
Глаза бездонные смотрели на меня.
Чуть любопытный был тот взгляд,
И этой кобры липкий яд,
Прожог нутро моё, как пламя от огня.
Я тратил всё что добывал,
Ей Праду оптом закупал,
Дарил бриллианты на подвесках золотых,
И был готов за лишний взгляд,
Без подготовки, наугад,
Взломать за раз десяток сейфов цифровых.
Но, вот, в один июльский день,
На жизнь мою упала тень,
Я был уставший, и ошибку допустил.
Мы ночь лихую, до зари,
Пока горели фонари,
Кутили с ней, я как всегда за всё платил.
И с делом выдался облом,
Меня засунули в "бабон",
Я попытался под "баклана" закосить.
Но, мне сказали, мол она,
Сдала "малину" всю сполна,
Ее мне имя западло произносить.
Из десяти остался год,
Не барагозил - тип не тот,
Но, согревает мысль, её я разыщу,
За каждый год что отсидел,
И уркаганам песни пел,
В колодец тот её я с камнем опущу.
Горе и Радость шли разной походкой...